Глава 14 «Аресты»

Перед этим вы читали главу 13 «Царская кровь». Если не читали - почитайте.

Прапрадедушка Ивана — Артур Бастон — мечтал быть профессиональным революционером. С 1919-го года принимал активное участие в красном терроре. А в 1935-м году был приговорен Военным трибуналом войск НКВД Западно-Сибирского края к расстрелу. Около года Артур Бастон находился под следствием. В его деле осталась объяснительная записка:
«Заявляю еще раз и с этим умру, что работал я честно, не жалеючи себя, получил туберкулез, не гнушался никакой работой вплоть до того, что по приговорам из Томска сам же приводил их в исполнение и в неприспособленных районных условиях приходилось таскать на себе, я приходил с операции обмазанный кровью, но мое моральное угнетение я поднимал тем, что делал нужное и полезное дело Родине»

А начиналось всё в 1918-м году. Тогда молодой парень Артур Бастон появился в городе Туле.
— Фамилия? — спрашивали его.
— Бастон, — отвечал он.
— Латыш, — называли его одни.
— Немец, — дразнили другие.
— Еврей, — подозревали третьи.
И для профилактики набили морду.

Но ни немцем, ни латышом, ни евреем Артур не был. Он вообще не очень-то ведал о своем происхождении. По документам он был Артур Иванович Бастон. Но родных своих знать не знал. Воспитывался с пяти лет у приемных родителей.
— Добрая матушка меня не обижала, — рассказывал он, — хлеба досыта ел. Она из Поволжья родом. А тата меня бивал. Бивал. Ага. Сучий потрох! Как вдарит мне, бывало — зубы вылетали.
Артур умел как-никак писать, считать, поэтому его определили помощником репортера в революционную газету «Тульский рабочий». Но молодому человеку не очень нравилось это занятие.
— Писать, писать, писать! Пусть Пушкин с Чеховым пишут. А я хочу принимать активное участие в деле революции. Участвовать, так сказать, в физической расправе над врагом.
— Ну что ж. Похвально, — чистил рыжий ус чекист Семен Паршин.
Он голый сидел в предбаннике. На коленях у него восседала Мария — белокурая блядь. А рядом с веником в руке стоял Артур Бастон.

Как молодой помощник репортера попал в эту чекисткую баню, никто не помнил. Но его там полюбили за простоту, незамысловатость и даже за некоторую веселую дурашливость. Артур проявлял инициативу, парил чекистов веником, поддавал в печь настоем из душицы и мелиссы, держал свечу, когда очередной чекист обхаживал Марию.
Мария отдавалась искренно, громко стонала, прикрикивала, кусала белыми зубами загорелые плечи чекистов и страстно смотрела в глаза Артура. Бастон же левой рукой держал свечу, а правой онанировал. Зачем он держал свечу, никто не знал. Но он всегда делал это с удовольствием. Ему казалось, что он вместе с чекистом входит в Марию. И им всем троим приятно.
Мария была дочерью местного священника, которого расстреляли в феврале 1918-го года. Она было хотела заняться каким-то делом, но оказалось, что ее знания никому сейчас не нужны. Замуж она выйти не успела. Жених ее повесился после того, как власть в Туле взяли красные. Хотя толком никто не знал, то ли повесился, то ли повесили. Уж и не разберешь. Но в любом случае, нашли его в петле у порога собственного небольшого мещанского дома. Вконец обнищавшую Марию увидел однажды чекист Семен Паршин. Он поманил ее к себе пальцем, взял за белые волосы, притянул к себе и с улыбкой спросил:
— Битку отсосешь?
— Отсосу, — ответила она.
С тех пор и жила Мария при чекисткой бане, что на улице Яблочной славного города Тулы.
Семен Паршин закончил охаживать Марию, отпустил ее подмыться, лег на лавку, закурил папиросу и неожиданно спросил у Артура:
— Значит, говоришь, хочешь участвовать в физической расправе над врагом революции?
Артур не растерялся:
— Дюже хочу.
— В Сибирь поедешь? По особому поручению.
— Поеду, как не поехать, — с готовностью ответил Артур.
На вокзал Артура пришла провожать Мария. Секунды тишины. Глаза Марии, мокрые от слез. Артур смутился. Подошёл к ней, глубоко вздохнул и… пожал ей руку.

Она с нежной улыбкой смотрела вслед уходящему поезду.
Что это было? Любовь? А Бог его знает. Однако через три года успешного террора возмужавший Артур вернулся в Тулу в черном кожаном пиджаке, кепке, хромовых сапогах. На боку в кобуре — маузер. Во рту ряд золотых зубов. Бастон вошел в чекисткую баню, которая к тому времени уже превратилась в обычный публичный дом, заказал пива, водки и Марию — «белокуру блядь, поповску дочь».
Через день они с Марией уже садились в поезд, направляющийся в Сибирь.
В Томске они расписались и стали жить припеваючи, никогда не вспоминая о прошлом. Табу.
Артур Бастон продолжал преданно служить революции и писал рапорты:
«По приезде в Басандайку установил — к операциям аппарат не готовился. Взял под арест Цибулина, расстрелял как врага народа. Кроме учетных списков, других материалов почти не было».
«Аресты производятся в условиях территориальной разбросанности от 200 до 500 километров. Мобилизовал некоторых работников милиции. В райкоме ВКП(б) выделили несколько партийцев, но всё это подсобный контингент, который еще не может заставить арестованного говорить, и я вынужден их использовать в командировках по арестам».
Мария тем временем забеременела и родила девочку Зою, которая умерла на следующий день.
Артур слал рапорты:
«С содержанием арестованных у меня чрезвычайно тяжелая обстановка. Забито всё здание РО, все коридоры, в каждой комнате по 10-12 человек, полнейшая профанация следствия, допросы производятся в присутствии остальных, занял столовую, здание милиции, склады РО и пр. Ведь лимит тюрьмы на 75 человек. Арестовано более 1000 человек. Большая скученность, массовые заболевания, ежедневные почти смертные случаи. Умерло уже 9 человек, причем смертность будет увеличиваться, так как питание скверное, баня пропустить всех не может, большая вшивость».
«Протоколы самые легонькие приходится писать самому. Аппарат малоквалифицированный до анекдотов. Помогают мне только двое и те пишут в день по одному простенькому протоколу. Меня хватает (физически) на 3-4 протокола в сутки. Таким образом, произвести выкорчевку врага к сроку не успеем. Прошу ваших указаний. Также прошу Вас сообщить мне — почему из 260 человек имеется решение на 157 человек? Какое решение в отношении остальных 100 человек?»
Мария родила сына. Назвали Володей. Ждали, что умрет к утру. Он выжил, стал расти. Артур был счастлив. На радостях собственноручно расстрелял двух учителей технического училища. Мало того, потом подошел к мертвым телам и стал разбивать черепные коробки прикладом винтовки Мосина. Луна заливала летевшие во все стороны мозги. Глаза Бастона горели безумием. Радость была бесовская.
— У меня сын родился! — кричал он.
Мария кормила сына грудью.
Артур направлял рапорты:
«Меня очень огорчило, что из двух партий в 260 человек по первой категории (приговариваемых к расстрелу) идут только 157 человек».
«Прошу учесть, что при фиксации социальных признаков арестованные, как правило, выдают себя за социально близкую нам прослойку».
Володя рос. Мария забеременела еще раз, но сбросила. Артур расстрелял местного священника. И опять по сторонам летели мозги.
Он писал:
«Только сегодня 10-ого марта получил решение на 157 человек. Вырыли четыре ямы. Пришлось производить взрывные работы из-за вечной мерзлоты. Для предстоящей операции выделили 6 человек. Буду приводить исполнение приговоров сам. Доверять никому не буду и нельзя. Ввиду бездорожья можно возить на маленьких 3-х — 4-х местных санях. Выбрал 6 саней. Сами будем стрелять, сами возить и проч. Придется сделать 7-8 рейсов. Чрезвычайно много отнимет времени, но больше выделять людей не рискую. Пока всё тихо. О результатах доложу».

Володя пошел в школу.
Артур:
«Чтобы не читали машинистки, пишу Вам непечатно. Операцию по решениям Тройки провел только на 115 человек, так как ямы приспособлены не более, чем на 100 человек…»
Володя учился хорошо.
«…Пишу Вам. Итого 938 человек расстреляно, в общей сложности…»

Но в один из солнечных июльских дней за ним пришли. Так революция пожирала своих сыновей.
«Заявляю еще раз и с этим умру, что работал я честно, не жалеючи себя, получил туберкулез, не гнушался никакой работой вплоть до того, что по приговорам из Томска сам же приводил их в исполнение и в неприспособленных районных условиях приходилось таскать на себе, я приходил с операции обмазанный кровью, но мое моральное угнетение я поднимал тем, что делал нужное и полезное дело Родине».
К этому времени Володя Бастон закончил школу. И стал сыном врага народа. Его дразнили и обижали во дворе.

Далее читать следующую главу романа «Реалити-шоу ВОЙНА», глава 15, «Аббу Муред»

Купить книгу Сергея Решетникова Реалити-шоу ВОЙНА, 260 графических иллюстраций.