Глава 8 «Революция»

Перед этим вы читали главу 7 «Президент». Если не читали - почитайте.

Прапрадедушка Джона Хулигана был человеком крепким и мохнатым. В деревне его звали «мамонтом». Иван Иванович Иванов — его настоящее имя.
Родился он в конце XIX века в семье зажиточного крестьянина деревни Гаврюшата, Вятского района. Отличался спокойствием, уравновешенностью и двумя метрами роста. Держал в хозяйстве два десятка породистых коров. Был истинно верующим, по примеру отца своего приобщился к делам меценатским, построил на свои деньги в Гаврюшатах деревянный православный храм, посему имел уважение и славу послушного христианина и доброго хозяина.
После тридцати женился на простой девушке Агафье. Та родила ему двоих сыновей. Всё честь по чести.
Уважением пользовался повсеместным и завидным, покуда не началось смутное время — большевистская революция.
Иван Иванович не разумел, что происходит, не разбирал, к чему «военный коммунизм» и зачем государству встревать в дела хозяйские. Почему изменилось к нему отношение деревенских жителей, почему стали посматривать на него со злобой и ненавистью.
После голодного года в деревню пришли вооруженные люди, ворвались в подворье Ивана Ивановича и именем революции призвали его «сдать, к чёртовой матери, всё добро по-хорошему для дела революции». Он подумал немного, почесал лысеющую голову, спокойно сказал:
— Щас.

Сходил в сенки за двустволкой, вернулся во двор, пальнул раз в воздух и тихо сказал:
— Ну, холоп, попробуй, отыми!
Вооруженные люди перепугались, побежали прочь. Один, оборачиваясь, на бегу кричал:
— Не погуби! Не погуби!

Добежали до березняка, спрятались. Иван Иванович постоял у дома некоторое время, посмотрел на небо, подумал и произнёс:
— Никак дожжик будет.
Вытер о пырей испачканные в грязи сапоги и, хлопнув воротами, зашел во двор.
Через неделю, ранним утром, к воротам подъехал карательный отряд — десяток кавалеристов с обрезами, револьверами и шашками. Главарь десятки восседал на неспокойном вороном скакуне, поправлял черную папаху, съезжавшую на глаза, и во весь рот улыбался. Большой бурый шрам от подбородка до виска безобразно делил его лицо на две части.
Двое карателей с обрезами спешились, подошли к воротам Иван Ивановича. Один из них, почесав ягодицу, принялся что было мочи стучать ногой в ворота.
— Открывай, кулацкий выродок! Именем революции! Бум порядок устраивать.
Иван Иванович молился перед образами, не останавливал молитвы. Собаки рвались с цепей. Жена Агафья успокаивала плачущих детей: семилетнего Алешу и пятилетнего Василия. Когда Иван Иванович закончил молитву, спокойно встал, пошел во двор, по дороге взял двустволку, отворил ворота.
— Вам чего? — исподлобья спросил Иван Иванович, с силой дунув в левый ус.
Дожжика давно не было. А на полях ох как не хватат дожжика!

На деревьях щебетали утренние птахи. Собаки, как прежде, рвались с цепей, пока два выстрела не уняли их ненависти к незваным гостям. А Иван Иванович спокойно смотрел на небо.
Его коров угоняли в Киров, кормить революционеров. Церковь на горе пылала ярким огнем.

Его Агафью насиловал третий красноармеец, четвертый в нетерпении ждал своей очереди. Его детей загнали ударами прикладов под лавку. Его самого веревками привязали к старому дереву в березняке. А он смотрел на небо, как будто чего-то ждал. Помощи ниоткуда не приходило. Он смотрел на небо. Жители деревни — кто с любопытством, кто с жалостью, кто со злорадством — наблюдали, как наводит порядок власть советская.
— Так ему и надо. Нажился!
— Мы хлеба вдоволь не едим, а он дом себе какой отстроил.
Шестнадцатилетний сосед Митя, сын завсегда пьяного пахаря, худощавый, с большой коростой на лице, косолапя подошел к Ивану Ивановичу и уставился на него. Иван Иванович ответил ему прямым взглядом и сказал:
— Вот так вот бывает, Митенька!
Митенька исказился в лице, надул губы и смачно плюнул в лицо Иван Ивановича.
— С-сука! — злобно сказал он.
Потом Митя побежал глубже в березник, сел на старое поваленное дерево и горько заплакал.
В этот день горький плач и дикий смех разносились по всей деревне. Одни деревенские бежали в лог к лесу, пытались схорониться, вторые, заприметив, выуживали их, кликали красноармейцев и с воодушевлением рассказывали, сколько хлеба и прочего добра содержится в амбарах и ларях.
— У него добра... Ух! Видимо-невидимо. Ага. Глянь-ка в подпол. Отблагодетельствуй, — обрадовался хмельной пахарь, заглядывая в глаза солдату.
Иван Ивановича весь вечер били прикладами и палками. На шею нацепили деревянную табличку: «Вражина револУции». К двенадцати часам ночи сожгли церквушку, которую он построил. Через полчаса, гладя на огонь полыхающей церкви, отдал Богу душу Иван Иванович Иванов.
С утра его тело привязали к телеге и до обеда возили по деревне для устрашения населения и на радость мальчишкам. Впереди процессии на вороном коне ехал главарь в папахе, со шрамом на лице. Он, как маршал Мюрат гордо восседал в седле, положив ладонь на рукоять казацкой шашки. Кривая самодовольная улыбка не сходила с его лица.
— Герой, — шептались деревенские девки, искоса поглядывая на «Мюрата».

К вечеру кавалеристы, испортив десяток молодых девок, исчезли из деревни.
Двор Ивана Ивановича был опустошен и разграблен. Рядом со сломанным плугом лежали мертвые собаки. В сенях и в избе царил хаос. Агафья, поджав ноги, лежала на полу и смотрела в угол, где до погрома стояли иконы. Они, разбитые, валялись на полу. Дети уже не плакали. Просто сидели рядком у лавки и чего-то ждали. Под младшим, Василием, высыхала лужа. Он описался от страха. С сегодняшнего дня для него началась новая жизнь, имя которой — Революция.
Агафья собрала последние деньги, припрятанные на черный день в подполе, куда не добрались каратели, два золотых браслета, кольцо, бросила дом и уехала с детьми к отцу в Белый Яр Енисейской губернии.

Далее читать следующую главу романа «Реалити-шоу ВОЙНА», глава 9, «Женись по любви»

Купить книгу Сергея Решетникова Реалити-шоу ВОЙНА, 260 графических иллюстраций.