Спайс, 8 глава, Знак с неба
Здесь читать 7 главу романа «Спайс» «Избитый продюсер»
Егор Страхов: Завтра мне снова сидеть в КПЗ, в лучшем случае сутки, в худшем... Эй... Не будем о плохом. Хочется справедливости и... убить... какого-нибудь урода-чурку… Угораздило же меня русским родиться в России... С умом, как говорится, и талантом... Хотя... Какой талант. Дурацкие песняки... которые никому не нужны. Нет, невозможно. Жить в этой стране с умом и талантом.
Это был обычный московский двор новостроек, что в Южном Бутово. Куцые деревца (березки) два месяца назад посажены, но они еще не зазеленели так ярко, как должны. Всему свое время. А вот детская площадка выглядела достаточно пестрой, яркой, жизнерадостной. Хотя… Всё как-то зыбко здесь. Квартиры местами отремонтированы до блеска, местами раздавался шум вибро-шлифовальных машин, а местами ремонт, видимо, был отложен до хороших времен (до появления денег). Поэтому многие квартиры были не обжиты, отчего часто становится грустно. По-крайней мере, Егору Страхову всегда грустно смотреть на пустые окна пустых квартир.
Брат Нины Ламаладзе Егор Страхов был самым настоящим националистом, членом партии против нелегальной эмиграции, бритоголовым, высоким, стройным, русским. Имел разряд по боксу. Характером отличался нордическим и нравом суровым. Говорят, он однажды на спор проглотил толченого стекла – разбитую пивную бутылку. А потом УЗИ показало, что у него в желудке стекла нет.
- Ничего нет, - сказал доктор и развел руками.
Всё куда-то делось, переварилось, так говорили люди. Друзья шутили:
- Ну и как, Егор, срать стеклом?
- Как обычно, - спокойно отвечал тот.
Сегодня Егор был в синих джинсах и черной без рукавов футболке с надписью «я русский». Стоял недалеко от подъезда, где вел беседу, а вернее слушал Михал Михалыча Херумова - одного из тайных лидеров новой партии националистов «против семитов». Коротко «ПС». Человека огромного ума. И с большой относительно остального тела головой. На его узких плечах совсем по никудышному висел пиджак. Михал Михалыч был очень низенького роста и из носа у него торчали черные волосы. Глядя на него, Егор постоянно ловил себя на мысли, почему же Михал Михалыч не пострижет эти ужасные заросли волос в носу, или не попросит жену постричь, если самому несподручно. «Это же позор, блин, - думал Страхов, - Ведь денег у него вал, два антикварных магазина, две квартиры в центре, которые он сдает, дом, плюс ко всему, Михал Михалыч сам регулярно реставрирует какие-то картины» Егор знал точно, что в деньгах Херумов точно не нуждался. Бабосов, как говорят в таких случаях, куры не клюют. Счастливый человек. Не то, что он, Егор - постоянно в долгах, постоянно ищет, где бы занять, у кого бы перехватить на месяцок. Слава Богу, здесь, в Москве живёт его родная сестра, которая регулярно получала оклад, и всегда теоретически могла ему помочь. Хотя он ей уже был должен с прошлого года тридцать тысяч рублей, но сестра, она и есть сестра, поэтому обратиться всегда можно. Почему не обратиться? По лицу, небось, не ударит.
- Русский народ деградирует, русский народ тупеет, - рассказывал Михал Михалыч, поглаживая себя по груди так, как будто успокаивал, - Деградация нации продолжается. Чубайс делает свое грязное дело. Его уже невозможно остановить. Он повсюду.
Егор внимательно смотрел и кивал головой в такт речи, а думал о волосах, торчащих из носа Михал Михалыча. А еще думал о том, что если он сегодня примет участие в манифестации, то его непременно посадят за решетку. Задержат на несколько суток. Задержат его и его друга Олега. И Вовку Ерохина посадят. А Михал Михалыч потрындит тут немного, пополитиканствует, поноет, накрутит ненависти на Чубайса и дернет с ночевкой на свою дачу писать мемуары, которые издаст потом в каком-нибудь приличном издательстве за приличные деньги. А он - Егор - эту ночь проведет в отделении милиции или в КПЗ, где клопы по стенам ползают со времен Дзержинского. Так всегда, революции делают такие как Егор, а пользуются ее благами, такие как Михал Михалыч Херумов.
- Страна умирает. Бога нет, - повторил в третий раз Михал Михалыч.
«Бога на самом деле нет» - думал Егор и злился от этой мысли. Потому что он целых три года еженедельно посещал православную церковь, работал там почти даром, искренне верил, исповедовался, целовал батюшке руки, пока не увидел собственными глазами, как дьякон ублажал того самого батюшку в задницу. А батюшка кричал как дешевая потаскуха и дрочил свой член. Егор поначалу не поверил своим глазам, но потом хлопнул дверью, сорвал с себя нательный крест, подаренный этим батюшкой, и убежал из христианства навсегда. Навсегда. Наколол на груди свастику и решил мстить всем и вся. За себя, за сестру, за маму, за друга, за Федора Михайловича Достоевского, за Иисус Христа.
- Егор, - обратился к нему Михал Михалыч, подозревая, видимо, что тот его не слушает, - Ты должен помнить об этом. Ты меня слышишь вообще? А? – щелкнул он пальцами перед лицом Егора
Тот утвердительно кивнул головой, мол, слышу.
- Я надеюсь на тебя, Егор, - Михал Михалыч мимоходом посмотрел на дорогие швейцарские часы и повторил точь-в-точь то, что говорил пять минут назад, - Русскую нацию убивают. Пивной алкоголизм, порнография, сериалы, наркотики, Чубайс...
В этот самый момент в нескольких метрах от Михал Михалыча сверху рухнуло тело, с шумом ударилось об асфальт, подскочило вновь и упало прямо к ногам Михал Михалыча, забрызгав штанины дорогих брюк кровью. Егор смотрел в исковерканное об асфальт мертвое лицо молодого человека. Егор не осознавал, что произошло. И тут же он обратил внимание на Михал Михалыча, который схватил окровавленную руку упавшего, чтобы как полагается проверить пульс. Но все косточки в руке упавшего были раздроблены на мелкие кусочки, поэтому рука повисла как наполовину сдутая игрушка. Михал Михалыч громко по-стариковски вздохнул, охнул, посмотрел мутными глазами на Егора и упал в глубокий обморок рядом с телом. Через час его увезли в больницу.
Потом уже выяснилось, что парень, выпив два литра крепкого пива и накурившись Спайса, решил свести счеты с жизнью. СМИ естественно отреагировали, как было приказано. Упустили то, что чувак выпил два литра «девятки», но сделали упор на курительные смеси Спайс. Благодаря которым, якобы, и выпрыгнул с десятого этажа восемнадцатилетний паренек - Алексей Сабантуйщиков. «Алёша был хороший добрый мальчик...» - так обрисовала его в интервью плачущая мать. «В модельный бизнес мечтал пойти...» - продолжала тетя рисовать образ Алексея. Никто, конечно, не вспомнил, что Лешка по кличке Сабантуй в детстве резал кошкам хвосты и делал из этих хвостов себе дурацкие шарфы. Надевал их на себя, бегал по двору и хохотал как безумный. Потом, когда пришел переходный возраст, выяснилось, что Лёша давно болен пивным алкоголизмом, часто покуривает травку марихуану и пару раз пробовал героин (не всегда подсаживаются со второго раза). Но об этом родители забыли сказать, или не захотели.
В этот день Егор Страхов всё-таки по-честному принял участие в манифестации, отсидел, как положено сутки в КПЗ. На утро вышел и выяснил, что Михал Михалыч до сих пор находится в больнице, у него невроз, психоз или еще что-то. Он оглох на одно ухо, и у него онемела одна рука. Через месяц после выхода из больницы рука у Михал Михалыча отошла, а вот ухо не слышит до сих пор.
Егор с друзьями провели собственное расследование, что же такое эта самая курительная смесь Спайс, и первоначально пришли к выводу, что это очередная американская уловка, смерть, присланная в Россию, дабы уничтожить русский народ. Для пущей достоверности они с друзьями даже выкурили три грамма Spice Diamond, убедившись в силе и отупляющей мощи этого энтеогена. В России появился еще один яд, имя которому «спайс». Было с чем бороться и помимо Чубайса, о котором не уставал твердить Михал Михалыч. Дался ему этот Чубайс.
Потом Егор с друзьями перестали бороться с этими курительными смесями. Скажем больше, они даже стали сами торговать этой дурью. На то были свои причины.
Далее читать 9 главу «Начало бизнеса» романа «Спайс»
Весь текст романа «Спайс» спрашивать у Сергея Решетникова по емайл: reshetsergej@yandex.ru
- 19.04.2023