Глава 10: Завещание магараджи, свобода, нотариус, приостановка, бульонные кубики, Авраам Линкольн
По ссылке можно прочесть предыдущую 9 главу «Магараджа, Яндекс, Анастасия, выход на сделку»
Моя машина разбита в хлам, как моя жизнь. Еду на аванс. Что это за авария? Знак? Не знак? Как так? Настроение моё испортилось.
Я опаздывал. Было пасмурно и сыро. Мокрый снег из-под колёс встречных автомобилей летел и бился о ветровое стекло. Время от времени я включал дворники, чтобы раскидать грязный снег по бокам. Надежда была. Да, конечно, надежда была. Я надеялся, что авария – не знак, а просто так – авария.
Тогда я всё же наделся, что чёрный год моей жизни закончился в Китайский Новый год. Забегу вперёд. Хер-то там. Текущий оказался ещё чернее. Жопа наступает и выигрывает. К тому же она тебя засасывает в свои тёмные объятия. А там аскариды- юристы, лестенцы-риэлторы, эхинококки-лессоры, прочие описторхи и пожиратели человеческих душ. Там капиталистический ад, который переварит тебя и высрет обратно к братьям плебеям. И не будет у тебя ни друзей, ни подруг, ни Алисы, ни Принцессы, никого, кроме мамы и папы. И когда ты в очередной раз будешь стоять на перилах балкона… предварительно сочинив предсмертную записку… Не забудь в ней написать, что завещание на дочерей лежит в документах на книжной полке около подборки Маркеса… Завещание для дочерей… «Из принадлежащего мне имущества… я завещаю… содержание статьи 1149… мне нотариусом разъяснено». Старшую дочь ты видел один раз в жизни (двадцать лет назад, когда ей был годик, а ты с левой тёлкой в объятиях летал с шестого этажа), младшую – чаще, но… Но не всё так просто. Здесь были постоянные слёзы и конфликты, конфликты и слёзы… Обиды и злость. Главное – не забудь. Подпишись «Луций Ицилий Руга – магараджа, искупляющий вину кровью. Российская Федерация. Город Москва». Я планирую покинуть эту эпоху серости и хорошести. Мне не нужно это время. Я перестал смеяться даже в кино.
Знаете, о чём мечтал (мечтаю)? Я надеялся дожить до момента, когда умрёт Путин. Я скучаю по свободе. Я познал её в юности. Она – прекрасная женщина. Она единственная женщина, которую я не переставал любить с десяти лет. Она меня споила, но она меня и взрастила. Она дала мне талант и силы. Она научила творить. Свобода – это моя Родина, которую у меня отняли. Аминь.
Печень не болит, но ёкает. Член стоит менее эффективно, реже и как-то… я бы сказал: насрать, типа. Как будто у нас с ним хроническая депрессия на фоне белого сухого вина и одиночества. Пофигу. Иногда бывает: стреляю как следует. Бывает такое. Давление прыгает – сто шестьдесят на сто пятнадцать, через час – сто пятьдесят на сто, потом сто семьдесят… Хер проссышь, что за давление. Иногда кровь приливает к голове, боль безумная, сосуды лопаются. Может, Бог даст мне умереть во сне?
Во мне живут несколько человек, может быть, даже три или четыре. И только один из них хороший, который не просыпался уже давно. Даже завещание делал другой человек. Нехороший. Корыстный. Тщеславный ублюдок с любимым чувством вины. Он, наверное, сейчас и пишет.
Через два года она мне сказала: «Цинизм – ваша слабость. А я ненавижу слабых людей. Удачи вам. Прошу забыть мой номер».
– Спасибо за прямоту, – сказал я.
– Надеюсь, вы меня правильно поняли и забыли мой номер?
– Забыл. Спасибо за приятные минуты.
– Это ошибка. И по поводу приятных минут надеюсь на вашу порядочность.
– Окей. Обещаю.
Она обо мне всё поняла. Поначалу она верила мне, называла настоящим мужчиной. Она говорила, что не хочет приносить за собой шлейф проблем. Два года прошло после смерти её мужа. Я хотел ей помочь и сделать её счастливой. Но я не умею этого. Здесь моя главная жизненная ситуёвина. Вкруг меня я сею искусство. Я пользуюсь людьми, чаще женщинами, как персонажами. Я их юзаю, влюбляюсь в них и разыгрываю с ними репризы. Я безумный провокатор. Это идёт откуда-то из пластилинового детства с боевыми слонами Ганнибала, детскими обидами Александра Македонского и немытой Жозефиной Богарне, ибо Наполеон любил естественный запах женщин и заставлял её не подмываться за две недели перед прибытием после очередного победного похода. Мне не одолеть этот Гордиев узел. Я смотрю на свои линии на правой ладони и понимаю, что конец близок. И он не будет легким, потому что только хорошим людям Бог даёт моментальную смерть. А я человек сильный, и он меня будет мучить, мучить, мучить, очищать от скверны и пороков. И так мне и надо… Курица-помада…
Риэлтор Максим позвонил мне в дороге и сообщил, что покупатель Валентин нервничает.
– Я тоже нервничаю, – ответил я. – Уже подъезжаю ко МКАДу.
Я доехал к месту к четырём часам.
Максим встретил меня при входе в офис агентства. Мы вошли. Офис был прикольный, богатый. Ну, не богатый, а вполне приличный для агентства. Я узнал от Максима, что помещение офиса в собственности владельца агентства – забыл, как его зовут. Я всегда забываю имена. У меня слишком херовая память, чтобы врать.
Еще опять подумал про власть. Чтобы прийти к власти, нужно сделать моральный отсос, и не один. После этого все власть имущие обожают, когда им делают моральный отсос. Жизнь несправедлива. Мир жесток. Но если у тебя хватает силы и воли положить хрен, то клади смело. Клади так, чтобы шум стоял. Я так думаю.
Максим остановил меня на лестнице, загадочно посмотрел мне в глаза и сказал:
– Николай… Ау. Николай, Олег Олегович хотел напомнить вам, чтобы вы лишнего при покупателе не говорили. Он сам будет общаться с покупателем по сделке.
Я пожал плечами:
– Окей.
– Окей.
Он открыл двери и пропустил меня вперед. Помещение было просторным, светлым и уютным. Видимо, переговорная. Посередине большой стол. За столом сидели Валентин и Олег Олегович. Олег Олегович встал, пожал мне руку и начал неторопливую подводку к подписанию авансового соглашения… такое «бла-бла-бла». Я тоже ввязался в «бла-бла-бла». Оказалось, что у Валентина арендный бизнес. Он покупает помещения и сдает в аренду. Иногда арендует и сдает в субаренду. Я сказал, что занимаюсь интернетом.
– SEO.
– SEO? – Заинтересовался Валентин.
– Да, SEO-оптмизация, изготовление сайтов… Курирую большие стартапы… Организую работу специалистов, программистов, верстальщиков, дизайнеров.
– Верстальщиков? Неплохо. Выгодно?
Я многозначительно пожал плечами и сказал:
– Десять лет назад я купил свой первый CMS. С тех пор успешно схожу с ума.
– А что так?
– Гемора хватает. Поисковые алгоритмы… Работать становится всё сложнее и сложнее.
А сам думаю: «Хватит об этом». И вопросительно смотрю на Олега Олеговича, мол, пора переходить к делу.
Олег Олегович дипломатично выдержал паузу и сказал:
– Перейдём к делу…
И начал рассказывать, что сделка пройдет быстрее и успешней, если её проводить через нотариуса. Я был только «за». Нотариус же, типа, отвечает своим имуществом за сделку. Так нотариусам дали новую возможность зарабатывать хорошие колыбахи. За сделку нотариусу и госпошлину в реестр будет платить покупатель Валентин. С меня необходимые документы, и через три дня выходим на сделку. Ок – ок.
– С нотариусом я договорился, – закончил Олег Олегович.
Мы подписали авансовое соглашение, предварительный договор, я получил сто тысяч рублей и рукой написал расписку о получении. О, как давно я не писал рукой. Разучился. Совсем разучился. Но так приятно писать слова рукой. Особенно слова про то, что ты получил сто тысяч.
В пятницу в назначенное время мы закладываем деньги в банковскую ячейку, далее идем к нотариусу, так как парковочных мест там может и не быть. Но и идти недалеко.
Нотариус нам рассказала о том, что проверила помещение через реестр, помещение чистое, выписка готова, к сделке всё готово, читаем договор, подписываем. Она отправляет договор онлайн. Через два-три дня регистрация будет проведена. Окей. Окей. Подписываем, разъезжаемся по домам. Олег Олегович обещает держать нас в курсе.
Я давно так не радовался. Ехал домой счастливый, убедивший себя, что чёрная полоса кончилась. Я уже, как тот цыган, стал планировать, куда вложу деньги. Может купить новую машину? Джип Гранд Чероки, как советовал Мишка?
Наутро звонит Олег Олегович и говорит:
– Приостановка регистрации…
– На сколько? И почему?
– Пока непонятно.
Ёпт. А мне понятно, но я молчу. Это выросли ноги двух разнящихся площадей – сто двадцать три квадратных метра, что были ранее по советским замерам БТИ (такая цифра стоит у меня в свидетельстве о регистрации, которое, кстати, с этого года перестало быть документом), и сто двадцать метров по текущему кадастровому паспорту. Не бьётся метраж и, видимо, кадастровый номер. Чёрная полоса не кончилась.
Я в один из дней снова приехал в Москву. Мы без покупателя Валентина встретились с Олегом Олеговичем в переговорной, где он меня с налёта спросил:
– У вас неузаконенная перепланировка?
– Нет, – говорю, – это не так. Есть и запись в реестре, и новый кадастровый паспорт, и документы по перепланировке… Вот.
Я достал из портфеля бумаги и подал ему.
Он внимательно вчитывался. Потом поднял голову и спросил:
– Почему нам тогда не регистрируют договор?
Я прищурился:
– Вы как будто знаете ответ на это вопрос?
Он нахмурился, отдал мне доки и сказал:
– Приостановка до конца июня.
Я развёл руками:
– У меня всё согласовано. Просто две разнящиеся площади, видимо, два кадастровых номера в базе данных… Правильный номер помещения стоит на публичной кадастровой карте… в кадастровой палате.
Олег Олегович схватился за голову:
– Николай, что же вы раньше об этом не сказали? Мы бы действовали…
– Подождите. Нотариус прописал это в договоре… Мы же все вместе читали текст. Вот, – я снял очки, достал из папки нотариально заверенный договор, стал читать: – Продавец в присутствии нотариуса довёл до сведения покупателя, что сведения, содержащиеся в едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (сто двадцать три квадратных метра), не соответствуют учётным данным, содержащимся в ЕГРН (сто двадцать метров)… Далее… покупатель в присутствии нотариуса заявил, что данное обстоятельство не влияет на его желание сохранить силу сделки и не может служить для него основанием для её оспаривания, – закончил я читать, надел очки и ткнул пальцем в договор.
Олег Олегович присел, вздохнул и сказал:
– Надо подавать на Госреестр в суд.
– Кто будет подавать?
– Вы, – он поправился: – Ну, от вашего имени… мой юрист. У меня есть хороший юрист.
Я вздохнул:
– Все юристы – аскариды.
Олег Олегович демонстративно нахмурился:
– О чём это вы?
– О своём.
Но, чуток подумав, он вдруг оживился:
– Надо действовать. Надо опередить Госреестр и признать сделку по суду.
– А ваш юрист точно профессионал? – засомневался я.
– Он судится с Госреестром уже пять лет.
– А кто будет оплачивать его работу? Исковое и участие в судебных процессах?
– Вы.
– Я?
– Да. Но он возьмет недорого. Он работает на мою компанию. Параллельно проведёт ваше дело. Вернее, дело о регистрации договора купли-продажи.
Мне стало грустно при мысли, что снова придется платить адвокату.
Олег Олегович вскочил на ноги, схватил телефон и заговорщическим голосом произнёс:
– А я пока отвлеку покупателя. Нам важно, чтобы он не вышел из сделки. Вы с ним не общайтесь напрямую. Только через меня.
Он боялся, видимо, что я его кину.
Мне стало ещё грустнее. Я представил себе ещё несколько судебных заседаний, вспомнил про Азамата и маленького юриста. И теперь уже настырные мухи кружили круг меня. И черви позли у меня по руками. Я закричал.
Олег Олегович отключил смартфон и спросил:
– Что с вами? Вы порядке, Николай?
Я кивнул и спросил:
– Я могу идти? Хочу домой.
– Завтра… или послезавтра вас наберёт мой юрист. Его зовут Роберт. Он профи.
– Роберт? Я не запомню. Пусть он мне позвонит. Я приеду. Всего хорошего!
– До свидания!
Был грязный московский март. Я ехал в область на попутке BlaBlaCar. Сидел на переднем пассажирском сиденье. Водителю хотелось «бла-бла-бла». А мне хотелось добраться до магазина, купить белого вина и вызвать в область Принцессу, мою любимую негритоску, которая умеет молчать на английском. А ещё мне каждый день снится Алиса. Я не знал, что делать с этими снами. Я вообще не знаю, что делать со своей головой. Она мне не подчиняется. Она толкает на аморальные поступки… Сегодня съел редьки. И теперь болит живот.
Юрист Роберт позвонил через два дня. Пригласил в Москву обсудить все вопросы и готовить исковое. Когда он его написал, мне оно не понравилось. Исковое было написано каким-то обычным разговорным языком без юридических изысков и ссылок на статьи гражданского и прочих кодексов. Я уже чуток понимал в этом. Судью таким исковым не пробьешь.
– Откажут в иске, – сказал я, прочитав исковое.
– Не откажут, – уверенно сказал худощавый Роберт и добавил: – Мы подадим суд в вашем городе, где вы прописаны.
– Но офис-то в Москве, – засомневался я.
– Неважно.
– Кстати, сколько я вам должен за участие в процессе и за исковое?
– Пятнадцать тысяч.
– Рублей?
Он улыбнулся и спросил:
– Шутите?
Я был серьёзен.
– Рублей, – добавил он.
Я подумал: «Недорого по сравнению с Азаматом», – но промолчал. Я успокоился и спросил:
– Предоплата?
– Как вам удобно.
Через день он поправил кое-что в исковом, но мне всё равно не нравилось. Он каким-то образом доставил исковое в суд. И мы стали ждать. Ждать – это невыносимо.
Я на пять дней вызвал к себе Принцессу. И она приехала во всей красе. Как всегда прекрасна, как всегда губаста, как всегда черна, как всегда нежна. Запросила дорого, но мы сторговались. Все пять дней мы с ней трахались. И она готовила мне африканскую еду. Особенно меня насмешило блюдо с бульонными золотыми кубиками, которых я не ел со студенческих времен. Я, конечно, брезговал этой дешёвой химией, красителями, окислителями и ароматизаторами, но ел, чтобы не обидеть мою африканскую девушку. Стоит отметить, что она с удовольствием хозяйничала в квартире. Она оказалась не только сексуальной, но и очень трудолюбивой и чистоплотной. Разговаривали мы с ней через гугл-переводчик на моём смартфоне. Ей казалось смешным, как переводит некоторые мои слова гугл. Видимо, да. Когда ты в переводчик закладываешь сложносочинённое предложение, допустим, даже из десяти слов, гугл начинает тупить и переводить всякую хрень. Принцессе было смешно. Она громко и заразительно смеялась. Моя негритоска. Она стала на меня по-другому смотреть. Когда мы с ней лежали и смотрели американское кино в оригинале (я много фильмов знаю наизусть «Народ против Ларри Флинта», «Бёрдмэн», «После прочтения сжечь» и ещё несколько десятков фильмов), она добровольно ложилась на моё плечо и я чувствовал, как её жесткие, кудрявые жгуче чёрные волосы слегка впивались в мою белую кожу. Это было терпимо, но необычно. У всех моих предыдущих женщин были мягкие волосы. Но не у Принцессы. У неё волосы как проволока. Её настоящее имя было Чиамила. Но я не запомнил его с первого раза и всё равно называл её «принцессой». На четвёртый день она разоткровенничалась через гугл-переводчик. Я выяснил, что сейчас она находится как бы в рабстве, что паспорт у нее забрала «мамка» – хозяйка салона чёрных проституток. И чтобы его выкупить, нужно семь тысяч долларов.
– Не слабо, – сказал я.
Она написала, я перевел: «Я не хочу быть проституткой».
– То есть если ты отдашь семь тысяч долларов… И можешь быть свободна? (ввёл я в гугл-переводчик).
– Yes, yes.
– Ага.
Я подумал, что будет, если я её выкуплю и сделаю своей женой. Научу говорить по-русски. Хозяйка она хорошая. В постели хороша. Чуток вонюча. Но к этому можно привыкнуть. Народим десяток русско-еврейских мулатов. Я ей ничего пока не сказал, но идеей заразился. Забавно. Во мне всегда сидел авантюрист.
Она уехала. Перед отъездом она нежно поцеловала меня в губы (проститутки не целуются в губы) и медленно пошла к таксомотору.
Подарить негритянской (я уже даже забыл, откуда она, из Нигерии или… пофигу) проститутке свободу. Сделать человека счастливым. Ну же. Стань освободителем негров из рабства. Николай Сергеевич, ты – настоящий Авраам Линкольн XXI века. Сделай, как просит душа, Николай Сергеевич, очисти карму. Ты и так в этой жизни наделал много говна. Однако помни, что люди, не имеющие недостатков, имеют очень мало достоинств. И смирись со своей двуличностью.
Моя негритоска, моя Чиамила, моя прекрасная черножопая принцесса… Открывая дверь авто, она подарила мне грустную красивую улыбку. В её улыбке была надежда.
Была не была.
Далее следующая 11 глава «Лучевая артерия, скорая помощь, хороший человек, апелляция, запах крови»
- 27.05.2019