Любовь издалека
Чего только не придет в голову, когда увидишь перед собой красивую девушку. Идет она, идет, жопкой виляет… Ножки стройненькие, титички аккуратненькие… торчат. Живой бриллиант в короне Арбата. Ну-у… Явно сверленный. Тысячу раз. А каблучки по брусчатке «цок-цок»! «Цок-цок!»! Приятно созерцать. Взирать. Разговор, сука, слышать неприятно. Ибо тупая, блядь… Тупая, мама не горюй… И глаза всё поглощающие, всё презирающие, выискивающие… Зырк-зырк. Понятно что выискивающие. Не тебя… нахуй… Ей сняться роскошь и издыхающий олигарх… А ты идешь такой… в белых одеждах идешь… хороший такой… еще не старый… И хуй у тебя стоит не по-детски. И денег пока хватает. И всё ты пока можешь, несмотря на созревающую лысину. Я, су-ука, не умею знакомиться на улицах. Не люблю этого делать. Я не понимаю как это делается. Поэтому я просто смотрю, думаю, а потом дома дрочу. Потом. Стоит отметить, что дрочить - это дешевле, приятнее и проще, чем держать у себя женщину. Никто не клюет твою печень, не ебет тебе мозг.
Далее иду Никитским бульваром. Выхожу на благоустроенный Тверской бульвар. Там три пешеходные дорожки. По краям асфальтовые, в середине широкая, посыпанная мелкой крошкой. Люди гуляют по бульвару, в большинстве своем идут крайними асфальтовыми тротуарами. Вдруг я обнаружил. Когда идешь по левой крайней дорожке, кажется, что все красивые девушки идут навстречу по крайней правой дорожке. Один раз я таким образом прошелся, созерцая, второй раз. Ну да. Есть, сука, некая закономерность. Красивые девушки гуляют напротив через широкую дорожку с мраморной крошкой. Ну что ж… Я перешел на правую сторону, стал гулять там. И вдруг обнаружил, что все красивые девчонки, сука, перебежали напротив, опять гуляют на противоположной стороне. И-биться-сердце-перестало! Как так!? Когда они все успели перебежать на противоположную сторону бульвара!? Этого я понять не мог. Я, не долго думая, вновь поспешил на противоположную сторону, мимо играющих в петанк. В этот момент в меня чуть не попали металлическим шаром…
- Эй! Чё ты тут ходишь!? - закричал мужик в бейсболке.
Я махнул рукой и не ответил. Мне было важно поймать, увидеть вблизи красивую девушку, гуляющую по другой стороне Тверского бульвара…
Вот она идет. В ста метрах от меня. Движется прямо на меня. Красиво идет. Эффектно. Я узнал ее. Я понял, что это она гуляла минуту назад справа, а сейчас оказалась слева. И здесь же я. Ха-ха. Я узнал Тебя. Ёксель-моксель. По походке, по цвету волос… Наконец-то… Наконец-то я вышел на правильную дорожку. И красивые девушки теперь идут прямо на меня. Как и положено, сука. Иду. Слегка подтянул, поправил свои белые штаны. Сегодня в Москве можно рассекать в белых одёжах. Город стал чище. Ну да ладно… ХЗ. Расстояние до девушки сокращалось. Она идет. Я приближаюсь. Еще секунда. Другая. Третья. Вот-вот. Ну же… ну… Э-э-э… Гм. Ёбт. Да уж. Прошел мимо. Не то чё-то. Не то. Странно как-то. Огляделся. Опять все красивые девушки шли по той стороне.
И тут до меня дошло. Когда ты идешь по левой стороне Тверского бульвара, а она по правой, и ты смотришь на нее издалека, то выглядит она лучше… Издалека. Любовь издалека… не слыша говора и слов… не слыша глупостей и интонаций… Не нюхая… В онанизме растворяться проще и литературней… Здесь ты волен представить себе какую угодно девушку, с каким угодно запахом и цветом волос… Петрарке нахуй не нужна Лаура, которая готовит омлет… Ему нужна мечта. Играй в пинг-понг, блядь, Петрарка.
Нужно отметить, что литература критического реализма - это онанизм одиночества. Если ты живешь с женщиной и боишься этого, то ты пишешь фантастику или фантасмагорию.
2 июля 2016 года. Сергей Решетников
Примечание от авторов сайта: читать по тут сложно. Около 20% всех произведений автора. Но мы напряжемся и рано или поздно выставим всё.
- 28.09.2016