«Мацать» рассказ

80-е годы. Школа. Пионерия. Девочки. Целочки. И не очень.

Мы в школе мацали девочек. Их мацать очень клево. Это круче, чем мороженое пломбир. Откуда это повелось? Сказать не могу. О происхождении этого слова тоже ни фига не знаю. Скажу лишь – для тогдашних пацанов из нашего провинциального городка слово «мацать» дорогого стоило. Это было жестче, чем жвачки-нетянучки «Бубле Гумм». Больше, чем все четыре взятки в карточной игре «Храп». Нужнее, чем «Кинопанорама» и «Утренняя почта». Мацать – это офигительно. Мацать – это наш любимый глагол. Мацать – это андеграунд этике и психологии семейной жизни. Мацать – это крик крови.

На тот момент моим лучшим другом был Мина. Рассказывал ли я о нём? Да, конечно, в «Тайне одноглазого змея». Мина был первым по махаче в классе, проживал в поселке Центральном и воспитывался в многодетной семье баптистов. Особого рвения, насколько я помню, к религии не проявлял, несмотря на то, что по воскресеньям с родителями ходил в молельный дом. И когда ему задавали вопрос о вере, он краснел во всю широкую морду до кончиков больших ушей и неуклюже уходил от разговора.

Почему кликуха была МИНА? А бог его знает. Имя у него – ДИМА, фамилия – ПЕТРОВ. Почему МИНА? Он и сам не мог ответить на этот вопрос.

- С малолетства… так и пошло, - пожимал Мина плечами и улыбался.

Мы учились в одном классе. Учёбу к этому времени я практически забросил. Домашние задания не выполнял. Мало-помалу скатился с «пятерок» на «четверки». В восьмом классе я уже был троечник.

В наших девочках происходили удивительные перемены. Тогда впервые для пацанов и прозвучало слово «мацать».

И понеслось! Звонок на перемену! Девчачий визг! Титьки, титьки, титьки! Много титек!

Если ты не замацал ни одной чувихи, ты не пацан. Не, не пацан! Никак не пацан! Фу! Впадлу! Даже Ленку ни разу не ухватил!? Ну, ты вообще!.. Фуфло-фуфло!

Хотя возбуждения и эротики в мацовках ни на грош. Без толку всё! Пендоснятина одна! Всё от гордыни. Ухватишь за краешек титьки Ленку Соловьеву. Потом тебя распирает от гордости. Ходишь, как гусь. Важный, не плюньте рядом! А на самом деле… Тьфу! Стрёмно! Леха Федотов гордился тем, что побеждал в Олимпиадах по физике. А мы с Миной, Пимычем и Корчуганом были счастливы, что ухватили разок-другой Ленку за краешек титьки. И как ухватили? Если бы – подержались. А то ведь, стыдно признаться, скользнули и бежать. Зато потом разговоров! Мать твою за ногу! Вся пацанская половина класса обсуждала Ленкины или Наташкины титьки.

- А ты мацал Ленку?
- Да-а-а.
- Врешь, поди?
- Блядь, гадом буду!
- А я Нинку вчера за ляжку ка-а-ак мацанул! Она ни чё! Мягонькая! Улыбается, стоит. Сука такая!
- Чё – за ляжку-то?! Надо было за попец! За ногу любой дурак мацанет.
- А я вчера в автобусе Гарипку зажал!
- И чё?
- У неё губы повлажнели… (вздыхает) Слушай, а когда у нас встаёт, у них чё встает?
(пауза)
- Ни чё.
- Ни чё не встает!? Отвечаешь!?
- Отвечаю. Мне братишка базарил.
- А чё тогда губы у Гарипки такие стали?
- Да – иди ты! Гонишь пургу! С Гарипкой своей достал!..
- Сам ты пошел!..

Вначале была школа.

Мацать лучше всего зимой, когда учишься со второй смены. Почему вторая смена? Потому что в шесть уже темнеет. А чтобы мацать нужна темнота. Нужен укромный уголок. Нужны девочки с титьками. Желательно, чтобы девочек побольше, и титьки побольше. Всех их зажать в один угол!.. Е…понский бог! Какая благодать!

Короткое замыкание!

Мы-то знали, когда погаснет свет и наступит тьма. Планомерно готовились. Каждый из нас выглядывал жертву еще при свете. Это похоже на настоящую охоту. Перед наступлением темноты мы почему-то снимали мятые пионерские галстуки и складывали их во внутренние карманы темно-синих заношенных костюмов-курток. Нам казалось, что из обычных пионеров мы превращаемся… превращаемся?.. Чёрт знает – в кого превращаемся.

Один из нас, Мина, Пимыч, Корчуган или Ваш покорный слуга подходил к розетке 220 вольт, оглядевшись по сторонам, быстро пихал туда растопыренную шпильку для волос. Происходило замыкание. Свет во всей школе гас. Начиналась кульминация охоты.

Пацаны срывались со старта, как проворные угри скользили по коридорам, лавировали-лавировали, в надежде схватиться за большую титьку. Чем больше титька, тем сильнее азарт. Тем приятнее потом рассказывать друзьям об удачной охоте. В темноте стоял истошный девичий визг.

- Щ-шмяк! – кто-то из пацанов упал на пол. Защита сработала.
- Убью! – слышится в темноте голос Ирки Говенько, которая пугала всех своим гигантским ростом, но у неё были очень даже хорошенькие титешки. Такие прикольные!
- Титички! – прикладывал к своей груди кулаки с растопыренными указательными пальцами Корчуган и взвизгивал от удовольствия, - Фи-ить! Ништяк!

Мы с Миной в мацовке поднаторели, уже не заглядывались на незрелых школьниц, а стали караулить учительницу математики, Ирину Прокопьевну. Молодая, грудастая, с аппетитной жопой, красивыми ногами. Большая мечта Мины. Он во что бы то не стало, желал пощекотать её титёшки, потрогать её ягодицы. Желал всей душой, всей плотью, всеми мыслями. На уроках математики он рисовал обнаженную Ирину Прокопьевну на последней странице тетради. Рисовал, надо сказать, плохо, но узнать её в неровных набросках было можно. Она даже в самом страшном сне вообразить себе не могла, что у неё на груди могут оказаться наши с Миной грязные руки. А мы это планировали. Мы к этому готовились.

Пимыч сегодня вырубал свет. Его очередь. Мы с Миной встали на исходные. Я, как полагается, снял галстук. Мина не носил галстука.

- Вот она. Щас будем брать, - несколько раз погладил себя по волосам Мина.

Ирина Прокопьевна поднималась по лестнице.

Я заволновался. Первый раз ведь должен мацать учителку. Не хухры-мухры. Математичка. Стал оглядываться на Пимыча. Мина хладнокровно взял меня за руку, тихо сказал:

- Обожди. Рано, Сергофан.

Помимо Ирины Прокопьевны по лестнице, как назло, шли двое малюсеньких октябрят и несколько пионеров пятого-шестого классов. Почему-то именно сейчас им понадобилось подниматься на второй этаж! Пимыч с нетерпением ждал отмашки.

Ирина Прокопьевна миновала один пролет, поднималась на второй. Мина спокойно сказал:

- Поехали, - и махнул рукой.

Пимыч сделал замыкание. Настала кромешная тьма. Глаза, не привыкшие к темноте, ничего не различали. Но мы с Миной тщательно просчитали курс нашего движения, и двигались на ощупь, как два крота. В воздухе повисла тишина. Некоторые еще не понимали, что к ним крадутся мацать. Через минуту раздался первый визг. Это Пимыч уже начал шарить своими толстыми ручонками. Темнота ожила, зашевелилась, проглотила тишину и протяжно отрыгнула шум-гам-крики. Мы с Миной были уже на полпути к цели. Еще двенадцать ступенек. И нежные большие титички Ирины Прокопьевны будут в наших руках. Но вдруг на моем пути возник ученик начальных классов. Я случайно задел его коленом. Он мягко свалился, скатился по ступенькам, а когда приземлился, раздался его громкий вой. В нём было гораздо больше страха, чем боли. Я подумал: «Блин, чтоб тебя!» И пошел не к Ирине Прокопьевне, а на голос мальчика. Мина же в тот момент приблизился к заветной цели, запустил в её грудь свои крепкие руки. Ирина Прокопьевна громко крикнула что-то непонятное и, видимо, попыталась вырваться из цепких объятий Мины. На пол что-то посыпалось. Видимо, ручки, тетради.

- Пусти, подонок! – истошно кричала Ирина Прокопьевна.

Мина делал свое дело и молчал. Нужно остаться неузнанным. Мацать всегда надо молча, иначе твой голос может тебя выдать. У нас всё рассчитано. Свет после замыкания в школе включали через пять-шесть минут (проверено опытом). Четыре минуты у нас было на мацовку. Минута, чтобы скрыться. Мы об этом помнили. И никто из нас, ни Мина, ни я, ни Корчуган, ни Пимыч еще не разу не попался. Мы выходили из темноты чистыми. Мы – профессионалы!

Я сидел на корточках возле мальчика и спрашивал, где у него болит. Мальчик отвечал: «Здесь» Но в кромешной тьме я ничего не видел. А там, в углу Мина мацал Ирину Прокопьевну. Блин, какое, видимо, щастье мацать Ирину Прокопьевну! У неё самые прикольные груди на всю школу. И Мина сейчас наслаждается. Ирина Прокопьевна уже не кричала громко. В углу шла яростная борьба. Я завидовал Мине. Он был щастливейший человек. Скажите после этого, что мацать Ирину Прокопьевну – это не человечно! Это очень даже человечно. И мой друг Мина делал это. Я завидовал и гордился моим другом. Пошла третья минута темноты. Мине скоро надо сматываться. Иначе его могут увидеть. Мацать школьниц – это еще куда не шло! А вот мацать учителей – это уже, извините меня, высшая мера!

Блин! Неожиданно на минуту раньше включили свет, который резко ослепил всех. Через доли секунды глаза начали привыкать. Рядом со мной возникла Джема Андреевна – суровый директор школы, железная леди, наводившая ужас на школьников один своим видом. А в углу я увидел потрясающую картину – Мина лежал на Ирине Прокопьевне, а его руки на её груди.

- Петро-о-ов!!! – ужаснулась Ирина Прокопьевна. Оттолкнула от себя растерявшегося Мину, вскочила с пола, нервно отряхнулась и быстро пошла.

Джема Андреевна приподняла Мину за большое ухо и жестко выпалила:

- С родителями! На педсовет!

О Мине пошла слава. Он стал известен на всю школу. О нем слагали легенды, придумывали истории с его участием. На педсовете его матери не стали рассказывать всех тонкостей поведения сына. Сказали лишь, что учится безобразно, ведет себя вызывающе, недостойно и за следующий проступок будет исключен из школы.

- Петров, обещай больше не совершать поступков порочащих честь школы!
- Обещаю.

Через полгода Ирина Прокопьевна ушла преподавать в Гимназию. Но слава о её титьках ходит в школе по сей день. О Мине вспоминают, как о мастере мацовки.

Одно время он владел цехом деревянных изделий, где делали двери, окна, половую доску, паркет и тд. Мы встречались с Миной в начале нулевых. Я стоял возле магазина. Неподалеку остановилась машина. Он вылез, подошел ко мне, мы поздоровались, обнялись. Начали о чем-то говорить, но разговор не клеился. Слишком многое нас разделяет. Мы абсолютно разные. Не будем же мы говорить о титьках Ирины Прокопьевны! А может, надо было поговорить? По-крайней, мере это точно наша тема. Наше детство. Наша мнимая свобода.

За торговлю наркотиками Мина получил первый срок в 2010-м. Отсидел три года. Сел во второй раз в 2019-м. В 2022-м был завербован в ЧВК «Вагнер». В 2023-м погиб под Бахмутом.

Далее я расскажу про свою первую любовь в школе, которой я посвящал стихи, но которую трахнул не я... про первый сексуальный опыт, про… Придумаю что-нибудь. Вернее, вспомню. Опишу.

Всего хорошего! Ваш Сергей Решетников. Тот самый.