Черное золото Елены Петровны Якушевой, Сергей Решетников

Уголь в Кузбассе – это черный хлеб. Шахтер в Кузбассе – это норма. У мужчин слегка подкрашенные угольной пылью глаза. С первого взгляда можно подумать, что это тушь.

Жительница города Анжеро-Судженска Кемеровской области Елена Петровна Якушева в прошлом настоящий шахтер, потомственный причем. Шахте она отдала без малого 20 лет 7 месяцев и 22 дня своей жизни. Начиная с 1937 года. Она не мечтала, как многие её сверстницы о профессии школьной учительницы, швеи, повара. Реально оценивала ситуацию, едва исполнилось восемнадцать, – спустилась под землю.

Так случилось

Некуда было тогда податься. Отец полжизни в шахте провел. Ленке, как он называл дочь, хватит и четырех классов образования, а там и работать пойдет. Когда же был получен паспорт, так и случилось. «Надо зарабатывать деньги, чтобы приданое было», – однажды сказала мачеха и повела падчерицу на шахту 1/6 города Анжеро-Судженска. Там в управлении служил дальний родственник, вот 18-летнюю девчонку по блату и устроили. Так и спустилась Ленка первый раз за приданым в шахту, добывать свое золото, - черное.
В 38-м году появились трудовые книжки, завели её также и на Елену Петровну Якушеву, показали только один раз и сдали в отдел кадров. Потом в 39-м Ленка перевелась на шахту 9/15, работа там не была легче, но залежи были мощнее. «Государственный социализм» тем временен цвел пышным цветом. Мужиков стали иногда куда-то забирать и называть врагами. Ну, враги – так враги. Значит, так и было. Люди верили. Верила и Ленка. Несправедливости на себе не ощущала. Начальство с ней обращалось хорошо. Потому как что скажут, куда направят, туда и шла работать. Послушная была. Приходила на смену вовремя. Впрочем, иначе и нельзя было: в 39-м прогулом стало считаться опоздание на работу, без уважительной причины, всего на 20 минут, а с 40-го года это уже признавалось уголовным преступлением. Шахтер мог быть осужден за это на шесть месяцев «условно», т.е. он продолжал работать на своем месте, но с условием вычета до 25 процентов от заработка в пользу государства. Такими способами крепили тогда дисциплину.

Фронт работ

Кем только не работала Елена Петровна! И мотористкой, и машинисткой подземного электровоза, и электрослесарем. А когда из Красноярска приходил железнодорожный состав с лесом, тогда поднималась в числе многих из шахты на разгрузку бревен, опорожнять вагоны. Тяжко было. Но не думала, не гадала Ленка, что ждет её в впереди. Наступил 41-й год. Отец к тому времени был на пенсии и, тоскуя по своей первой жене, Ленкиной матери, которая умер-ла совсем еще молодой по никому не ведомой причине, он стал пить. Пил страшно. Не брезговал ничем. Мачеха отвезла отца в деревню, подальше от людей. Ленка с младшим братом Сергеем остались в Анжерке. И тут – июнь…

Всё для фронта

У фашистов в оккупации остались многие шахты, где ранее добывалось угля до 63 про-центов от общего числа по СССР. Кузбасс становится главным поставщиком черного золота на фронт. Многие мужики ушли воевать. Рабочих рук не стало хватать. Удельный вес женщин среди работающих к 42-му году вырос до 53 процентов. Ленка опять же осталась в шахте, только теперь многие подруги к ней еще спустились. Началась настоящая потогонка. Ввели карточную систему, по которой шахтеру полагалось 1 кг 200 г хлеба в день. Не стало праздников, выходных, отпусков. А смена – по 12 часов в сутки. Света белого в прямом смысле не видели. А с переднего фронта шли похоронки, одна за одной. Серегу, брата Ленкиного, тоже в начале войны забрали на фронт. И в 42-м пришла весть недобрая, погиб смертью храбрых. Но ничего не поделаешь, и Ленка, закусив губу, трудилась под землей.

Шахтерские будни

Романтики было мало. Работа и работа. Дисциплина и сплоченность. Безусловно, одной из причин монолитности СССР в грозные военные годы была его тоталитарная сущность, ежедневное жестокое государственное и партийное регулирование жизни отдельных людей и целых народов, террор против реальных и мнимых противников режима. Но Елена Петровна говорит, что зато был порядок, зато все были в одной связке.

Родина приказывала, или Пирожок с капустой

Как-то тяжело заболела сменщица. И пришлось Елене Петровне еще на 12 часов за-быть, что такое солнце. А чтобы не умерла с голоду, спустили ей в шахту пирожок с капустой. Перекусила и вновь запрягла свой подземный электровоз. А куда деваться? Случай в ее практике не единичный. Рабочих рук не хватало. Не думали о себе. Уголь любой ценой. Техникой безопасности пренебрегали. Раз рухнула глыба породы – и прямо на руку Ленке. Вытащила, высвободила она руку, а палец изуродовало, косточки расплющило. Так она сама замотала палец тряпкой и даже в больницу не пошла, заканчивала смену. До сих пор палец не гнется, память на всю жизнь. За 20 лет в шахте Елена Петровна ни разу не была на бюллетне.

Безответная любовь

Попросил рассказать её о романтической истории, истории любви в шахте. «НЕ до романтики тогда была, – вспоминает Елена Петровна. – Хотя живые люди… Многое случалось. Распутство иногда бывало. Некоторые девчонки, эвакуированные из Курска, вели себя плохо, с мужиками резвились. А я спиртного в рот не брала, поэтому и ум не теряла». И поведала свою историю.
Было это в 43-м году. Работала тогда Ленка машинисткой подземного электровоза. И вдруг стал проявлять к ней интерес некий молодой человек. Разговоры заводил различные пошлые, в интимных чувствах признавался. Передавал записочки, в которых были всякие любовные глупости, как выражается Елена Петровна. В одном письме значилось: «Жду тебя, любовь моя. Завтра в березках. Надеюсь, что соседи вчера нас не увидели». Компрометировал, добивался отношений любыми средствами. Ленка же игнорировала все его «письмена»: сердцу не прикажешь. Не на первого же встречного бросаться.! А он терпеливо ждал случая, чтобы заключить ее в свои объятия. А что? Мужики в 43-м на вес золота. Одни пацаны да старики по городу ходили. Работала Ленка с ним в одну смену, но на разных участках. Далее происходит следующее. Будни. Работа. Наша героиня останавливает электровоз и идет вдоль вагонов про-верить сцепку. Вдруг откуда ни возьмись появляется тот самый воздыхатель. Подкатывается с предложением: «Пойдем сегодня после смены куда-нибудь погуляем в березки. Звезды посчитаем». Она в ответ: «Отвяжись!» А он наступает, придвинул к ней лицо и говорит: «Вот подожди, придет немец, мы вас и спрашивать не будем, силой возьмем». Девчонка с характером, размахнулась и аккумулятором от шахтовой лампы обидчику – прямо по голове… Разбила физиономию в кровь. А у него хватило совести потом нажаловаться начальнику. Дело приобретает серьезный оборот – драка в шахте! Виновницу вызывает начальник шахты Сухачев и говорит: «Ну что, бандит, садись! Что же это ты вытворяешь? На фронте наших мужиков фашист бьет, а ты тут остальных по мордам обихаживаешь?». Ленка и рассказала о том, каким образом всё происходило. Ничего не утаила. Судить виновника не стали, так как работать было некому. Отделался выговором. После войны уже на встрече ветеранов случайно столкнулась Елена Петровна с этим любвеобильным шахтером. Он отвел глаза…

После войны

В пятидесятых годах работа под землей для Елены Петровны закончилась. Закончились экстремальные, чрезвычайные послевоенные пятилетки. Страна постепенно вставала на ноги. С 52-го года Елена Петровна стала работать на поверхности фляжницей.
А с 64-го года на заслуженном отдыхе. Но и на пенсии некоторое время еще работала. Сейчас у нее всё как положено в 80 с лишним лет: муж, дети, внуки, правнуки.
Елена Петровна, подытоживая, сказала, что в целом жизнью довольна. Потом извинилась, поднялась с места, чтобы добавить в печь уголька. Я хотел было помочь. Но Елена Петровна меня остановила и шустро засыпала полведра угля в печку.
-- Я с детства с углем до самой смерти с углем буду. Топить дом надо. Дочка зовет к себе в Томск. Но куда мы поедем? Мешать молодым? Не хочу быть обузой…
А в печи тем временем разгорался и потрескивал уголек – черное золото Елены Петровны Якушевой.

Анжеро-Судженск, Сергей Решетников