Личинки, Сергей Решетников

Есть у меня два закадычных друга - Митька и Вовка. Я вместе с ними с первого курса института цистерну водки выкушал. Пили мы в студенческие 90-е до чертиков. Особенно я. Я вообще человек особенный. И жизнь у меня - сплошная черная полоса. А что теперь делать? По такой полосе поехал. Не возвращаться же взад.
Мы с Вовкой и Митькой после окончания института разъехались по разным городам. Митька умный, сразу рванул в Москву. Вовка обстоятельный, остался в Кузьне. А я раздолбай, перво-наперво в поисках счастья объездил половину Сибири. Не нашел. Но попал в глубокую Жопу. Попал, так сказать, в водоворот невезений. Карма у меня такая - нырять глубоко в жопу в аккурат до прямой кишки. Однако мало-помалу я выбрался. Подделав подписи и печати, стал маленьким начальником на одном градообразующем предприятии. Грамотно организовал работу подразделения. Подчиненные меня уважали, ценили. Я поначалу старался, держался уверенно, выглядел солидно. Но шеф стал меня упрекать. Мол, откаты берешь.
- Не беру я откаты, - отнекивался я.
- Нет, берешь. Не хитри, Михалыч. - Он всегда называл меня «Михалычем», хотя я был младше его лет на двадцать.
- Не беру, Сергей Иванович. Сукой буду.
Он грозил пальцем, криво улыбался и, прищурившись, говорил:
- Берешь.
Я пожал плечами, развел руками и стал брать откаты.
Потом еще... это… взялся за старое - забухал. Появились новые друзья, которые были рангом поважнее студенческих друзей - Вовки и Митьки. Например, Андрюха. Мы с ним цистерну водки выкушали. Или Виктор Викторович. Тоже тот еще алкаш. Такой же как я. И иные деятели, выпивающие много или мало. Бухал я со всеми. С утра приезжал на работу пьяным. Переспал с некоторыми подчиненными из женской половины. Забил на работу и всех достал. В общем, меня, типа, почти уволили. Вернее, я уволился по собственному... Это называется - совесть. В общем и целом, данная хрень сейчас не имеет значения. Я по примеру Митьки поехал в Москву. Там мы встретились с Митькой, побухали пару дней. Так себе побухали. Слабенько. Чё такое два дня? Детский сад. Да и Митька... Как бы это сказать? Чуток скурвился что ли… Чё-то как-то из него… это… полезла хрень всякая... Московская. Ага. Столичная хрень, которая, кстати, из меня спустя годы полезла большими личинками и коричневыми колбасками, попахивающими говнецом.
Через два года жизни в Москве я при помощи новой жены Ирины поднялся. Да. Так слегонца поднялся. Квартирку прикупил на Фрунзенской, новую машинку «мерина». И как-то, сука, с Митькой у нас окончательно прекратились отношения. Как будто чё-то не то я сделал. Как будто черная кошка пробежала. Вероятно, уже тогда из меня лезли московские колбаски. А может завидовал мне Митька. Ведь он-то как прежде жил на съемной квартире и ездил на старом разбитом «японце». Ну а Вовка, как я уже сказал вначале, работал в Кузне. И со всей страстью разрывался между женой и любовницей. До сердечного приступа себя довел, балбес. После больницы взял он отпуск и прилетел в Москву по делам. Перед отлетом в Сибирь мы с ним договорились побухать в ресторане. Я начиненный московскими личинками пошел на встречу. Вовка мне обрадовался, хлопнул по плечу и сказал:
- Классно, Колюня! Классно выглядишь. Классный прикид. Часы классные. Ты классный!
Я снисходительно улыбнулся, посмотрел на свой Ролекс, обронил первую вонючую личинку гордыни, и мы направились в ресторан. Не самый дорогой на Тверской улице, но и не самый, скажем прямо, дешевый.
Я на двоих заказал мясо на вертеле, перепелов со шпинатом, салатов овощных... И еще графинчик ледяной водофки заказал.
Вовка загляделся на официантку. Я погрозил ему пальцем. Он засмеялся.
Выпили мы с ним по рюмочке. Тут же я без разговоров налил по второй. Молча выпили. Закусили слегонца. Лафа. Пошла по телу первая волна тепла. Обожаю кайф после первой рюмки водки. Пошел разговор.
Мы вспомнили молодость, посмеялись над выпитой цистерной водки. По этому поводу выпили еще по рюмочке. Потом еще. Еще. И еще... графин. После чего заговорили о бабах. Есть такая кондиция, для входа в которую нужно выпить пару графинов.
- Прикинь, да, Михалыч? (Вовка иногда зовет меня «Михалычем», хотя я младше его, но это так – для прикола)
- Прикидываю.
- Она подо мной юлой крутилась... Такая вся, сука, жгучая, Колян... такая зажигалка... Полный автоген просто! Слушай. Так я ее на резьбу... И - вау! Чётко.
- Ага. Ты молодец, Вова. Откуда только силы берешь? Перетрахал уже половину Кузни. Как у тебя, кстати, сердце после... больницы?
- Ни чё. Врач сказал, ограничить физические нагрузки.
Мы замолчали, молча выпили еще по одной, и я продолжил:
- Ну-у... ты же понимаешь, Вовка, что жена, любовница, прочие женщины, шлюхи, проститутки - это большая нагрузка на сердце?
Вовка глубоко вздохнул, налил еще по одной, и мы замахнули еще по одной. Второй графинчик кончился. Принесли еще один. Вовка полил мне, себе, медленно поставил запотевший графин на стол, поковырялся вилкой в перепёлке и тихо спросил:
- А хочешь фишку?
- Валяй, - махнул рукой я, надеясь, что следующий рассказ будет не об очередной соске, которая вертится как юла и у которой резьба с автогеном.
- Приезжаю я в компанию Митькину... Здесь у меня руководство... Ну ты знаешь...
Я киваю.
Вовка, оглядевшись по сторонам, продолжает шёпотом:
- У меня... это... в пределах руководства, как бы, кореш... Ну дружок, типа. Его тоже Вовкой зовут...
Он замолчал и опять стал ковырять вилкой в перепёлке.
- Ну и чё? Чё ты тянешь, Вова? Давай уже...
Тот выдохнул, облизал вилку, положил на стол и сказал:
- Дашка Митькина...
И опять, блин, хитро заулыбался.
- Чё-чё? - не терпелось мне.
- Дашку Митькину... вся компания перетрахала.
Я развел руками.
- Что значит - ВСЯ компания? У них в компании, насколько мне не изменяет память, несколько тысяч человек работает... а то и больше.
- Ну... практически... вся компания. Та часть компании, которая сидит в головном офисе. А там примерно пятьдесят человек, и сорок из них мужчины... Прикинь да?
Вовка с улыбкой развел руками, как будто только что на арене цирка выполнил опасный трюк. Я нахмурился, выпил рюмку водки. Потом взял графин и хлебнул несколько раз из графина. Вовка улыбался и внимательно на меня смотрел.
Я громко поставил графин на стол и выдавил из себя:
- Офигеть! Да ты чё!? ВСЕ?
Вовка засмеялся:
- Абсолютно.
Я сморщился, вытер губы рукавом и замотал головой.
- Не могу поверить. Даша - такая... такая... такая порядочная... девушка... Женщина. Красивая.
Вовка подхватил на вилку шпинат, закусил и произнес:
- Да-а-а. Красивая. Именно. Именно поэтому ВСЕ, Михалыч. Понимаешь? Именно поэтому.
- Офигеть. А Митька?
- Чё Митька?
- Митька чё?
- Ни чё Митька. Не знает Митька ни фига. - И Вовка приставил руки к голове, изобразив рога.
Я окончательно охмелел и в итоге тоже засмеялся. Мы - два сплетника - стали обсуждать, какой Митька лошара и как ловко Дашка обводит его вокруг пальца. Вдруг Вовка схватил меня за руку и зашептал:
- А давай мы с тобой тоже… Дашку... это самое... как-нибудь... А?
Я одернул свою руку и вскочил на ноги:
- Да ты что говоришь-то, Вовка!? Вовка, ты что сейчас мне предлагаешь!? Вова, ты даже щас не представляешь на какую... сука, подлость ты меня толкаешь! Разве друзья так поступают, Володя? Нет, конечно. - Я сел на место, вытер со лба пот. - Нет, ну, конечно, Даша... Даша - девушка хорошая, красивая, эффектная... Титьки у нее... это... большие... Хорошенькие такие ляльки... Ноги прикольные.
- Вот-вот, - хитро улыбался Вовка, заглядывая мне в лицо.
Но мне удалось взять себя в руки, и я сказал:
- Но Митька - наш друг, Вовка! Мы не можем трахать жену друга. Понимаешь? Надо ему рассказать об этом...
- О чем?
- Обо всем. Надо ему обязательно рассказать... что Дашка... что Даша... Его Да… Даша... - Я долго искал, что сказать и сказал: - Что Даша спит. Спит со всеми... со всеми менеджерами головного офиса... Он же наш друг. А? Володя? Что делать-то, Вовка? - Я выдохнул: - Надо помочь другу.
Вовка перестал смеяться, налил водки только себе, выпил, поставил рюмку, закусил перепёлкой и как будто между делом сказал:
- Титьки у нее… хорошие. Этого не отнять. Я понимаю менеджеров головного офиса. Очень хорошо понимаю, Михалыч.
- О чем ты вообще, Вовка? Господи, как быть-то!? Ну стрёмно ведь, Вован!
Вовка выпил еще водки и спокойно сказал:
- Чё ты предлагаешь: прийти и разрушить семью?
- Семью!? Какую семью, Володя!? Она, блядь, спит со всем офисом. Её наверняка там трахают… трахают во все щели, а Митька не знает. Митька ни хрена не знает, Володя! Понимаешь?
Вовка, пережевывая перепёлку, продолжал рассуждать:
- Семья - ячейка общества, Михалыч.
Я выпил еще водки и сурово спросил:
- Ты издеваешься, Володя? Митька - наш друг.
Вовка подсел ко мне, обнял меня и спокойно сказал:
- Колюня, дружище, пусть уже Митька сам решает свои проблемы, а мне пора на самолет.
Я проводил Вовку в аэропорт. Там мы еще пару раз выпили. Больше о Митьке и Дашке мы не говорили. Да и вообще как-то, скажем прямо, разговор в аэропорту не клеился. Как будто Вовка навалил мне в карман огромную вонючую сибирскую личинку. Да еще и размазал, чтобы она никогда не отстиралась, чтобы ее запах остался со мной навсегда.
Потом Вовка пошел на посадку, а я взял такси и поехал домой. Всю дорогу я думал о Митьке. Как я могу ему об этом рассказать? Как? Подойти, сказать: «Митя, твою Дашу, твоя красавицу Дашу трахает весь головной офис, а там... там примерно пятьдесят человек, и сорок из них мужчины...» Как!? Как ему сказать об изменах жены?
Да никак. А потом я думал о Дашке. И мысли о ней были непристойными настолько, что у меня, сука, встал. И стыд, и вожделение смешались в моей пьяной башке. Мне захотелось поехать к проституткам или умереть. Но я стоически сдержался. Приехал домой. Дома жена. Ирина. Ирочка. Золотце.
- Привет, - спокойно сказала она. Ира знала, что сегодня мы крепко бухали с Вовкой.
- Проводил Вовку в аэропорт. - сказал я, разулся и добавил: - Посадил его в самолет.
Я поднялся, подошел к Ирине, улыбнулся, выдохнул и поцеловал ее в губы. Вернее, попытался поцеловать.
Она отстранилась и сказала:
- От тебя пахнет.
- Купила сапоги? - Спросил я.
Ира как дитя обрадовалась, вспомнила и побежала в комнату. Я громко зевнул и прошел за ней.
Она достала сапоги из коробки, надела их и с улыбкой прошла по комнате - как по подиуму. Потом повернулась, покачивая бедрами, ушла вглубь комнаты и вернулась опять. Ира была счастлива и улыбалась. Я сел в кресло, не отрывая от нее глаз. Она у меня красавица. Я был счастлив.
- Как тебе? - Спросила она.
- Классно. Ты красивая.
- В них так удобно! Ты себе не представляешь! - Добавила она, села на диван и стала снимать сапоги.
Я смотрел на неё. Титьки у неё хорошие. Ноги длинные красивые. Жопа… Жопа - самое главное в женщине. В жопе её душа, её счастье, её будущее. Кстати, моё будущее тоже там. Я подумал о видимости счастья. И мне вдруг стало грустно и стыдно... И сразу же после этого страшно. А вдруг? Вдруг я тоже как Митька? Вдруг и моя Ирка... Вдруг Ира тоже как Дашка? Ах, Вовка, Вовка, зачем ты мне подкинул эту личинку? Она разбила мне сердце, Володя. Я представил себе, как каждую ночь Митька ложится в постель с Дашкой... Касается Дашки… Касается той, которую излапали десятки рук менеджеров головного офиса. Митька трогает ее хорошенькие ляльки... И самое главное, что он, сука, не подозревает, что происходит. Он, сука, не врубается, что его водят за нос. И я ничем помочь ему не могу. А нужна ли ему моя помощь? Может быть ему удобнее быть обманутым. О боже! Мой бедный, бедный, Митя!
Ира села ко мне на колени и спросила:
- Ты чего, Коль? Устал? Да?
- Устал, Ирочка, устал, золотце. Вовка слишком много говорит… Щас пойдем в постельку.
- Вовка же не единственный твой друг? Правильно?
- Правильно.
- Раньше ты еще с Митькой общался...
- Да-а-а. Общался. Больше почему-то не общаюсь.

15 сентября 2018 года
Сергей Решетников