Моя маленькая смерть и моя милиция
Я тихо запиваюсь, давая волю своим грязным привычкам. Я поливаю кровью из носа свой красивый бежевый пиджак. Падаю на ровном месте, разбив в кровь бровь о старый асфальт. Возвращаюсь домой, а может быть, просто иду, куда пьяные глаза еще глядят. Мне безразлично, что обо мне думают… Нет-нет. Нет, я лукавлю. Конечно же, мне не всё равно, что обо мне подумают. Поэтому я стараюсь пить тихо. Но иногда я перекрываюсь, и меня несет, меня становится много. Меня становится слишком много. Так много, что я получаю по морде от случайных прохожих, что друзья не реагируют на мои пьяные телефонные звонки. Меня много. Я ужасен, безобразен и не помню себя. Но меня много. Сначала, видимо, мне от этого хорошо.
Это я называю – моя маленькая смерть. После чего мне становится стыдно, мне становится мучительно больно, и невероятно стыдно. Что мне делать теперь? Организм мой практически отказывается бороться с похмельем, совесть моя бурлит кипятком, ум мой сопротивляется мысли о повторении пьянки. Я лежу под одеялом и прошу у Бога немножечко силы воли. Немножечко, совсем чуть-чуть.
Я останавливаюсь на пороге. Иногда, может быть, перехожу порог, перехожу все мыслимые и немыслимые границы и пределы, касаюсь неприкасаемого, мою свою рожу в святом фонтане инквизиции, плюю зеленой соплей возле памятника всем святым, писаю на постамент памятника Ленину. Назвать это любовью к алкоголю? Нет. Назвать это стремлением к физической смерти? Сомневаюсь. Это просто один из способов сойти с ума. Сойти с ума, что не чувствовать боли, чтобы не слышать упреков, чтобы не видеть, что происходит вокруг, чтобы удовлетворить собственную амбицию, чтобы стать, наконец, самим собой. Стать веселым и улыбающимся, страшным и невыносимым, любвеобильным и неравнодушным, неуправляемым и малодушным, добрым и лучезарным, злым и окаянным.
День Воли. Так это можно назвать. Только один совершает в алкогольном опьянении преступление: убийство, изнасилование и так далее. Другой же в этот момент творит, он постигает Великое. Он окунается, ныряет в Великое море небытия, Великое море истины. Он рискует. Он совершает поступок, но он – герой, он - Одиссей. И его подвиг бессмертен. Даже если тот, в кого вселяется дьявол, в ком, в трезвом спит Циклоп, героя бьет, убивает. Подвиг героя может вызвать злорадные улыбки приятелей, уйму нареканий у толпы непьющих, у группы неравнодушных родственников. Но он всё равно останется в памяти. Он остается Героем.
Я не видел этого человека несколько лет. Года два. Его звали Лешка. Лешка крепкий, коренастый блондин. Ведущий актер одного из академических театров РФ. В своем городе он звезда. Говорит, что возле подъезда его дома ежедневно дежурят поклонницы. Я к этому отношусь с иронией, но вида никогда не подаю. В наш город их театр приехал на гастроли два дня назад. Мы созвонились с ним, встретились на улице Тверской, пожали друг другу руки, обнялись и пошли пить пиво. Кафе поблизости не оказалось. Мы зашли в случайный магазин, я купил две бутылки пива и мы пошли гулять по старому городу. Говорили много. О том, у кого как идут дела. Я говорил о своих перспективах, о бизнесе, о своих победах на драматургических фестивалях. Он говорил о своих успехах, о том, что губернатор вручил ему какую-то премию и медаль из серебра, о том, что он исполняет многие главные роли в своем театре, что он востребован, но оклад его стандартно невелик. Получает он на руки 5 тысяч рублей. Я сказал: «Маловато» И назвал свою зарплату – 50 тысяч. Он ни чего не сказал.
Потом зашли в какое-то летнее кафе. Выпили там еще по пиву. Потом еще по пиву. Потом съели по шашлыку. Потом еще по пиву. Еще. И еще. Говорили о многом. Потом стали признаваться друг другу в любви и брататься. Потом стали заказывать музыку. Потом приехала его жена, тоже актриса. Девочка, надо сказать, не очень взрачная. «Маленькая» - как я сказал, когда Лешка показывал мне её фотографию. Лешка возмутился: «Все так говорят – маленькая. А её 25 лет» Я говорю: «Маленькая собачка до старости щенок»
Мы пили уже втроем. Потом я захмелел и стал говорить правду. Другие скажут, что пьяный я говорю глупости, но я стал говорить правду. О том, что не считаю великим режиссером нашего бывшего педагога в институте. Лешка возмутился этим. Он же быдло и гопник. В нем проснулось и то и другое. И он сломал мне ребро и разбил головой лоб. Эти два удара меня вырубили. Быдло!
После последней нашей ссоры несколько лет назад он, видимо, давно мечтал сломать мне ребро. Я ведь их всех в том городе посылаю на хрен, и всегда говорил, что гений. Я само достаточный человек. Зависть в Лешке давно бурлила. Ему, видимо, несколько лет уже снилось, как он ломает мне ребро. Я смело глядел ему в глаза, говорил, что он – быдло, и получил под ребро. Потом приехала его театральная труппа на машине. Выбежали все. Стали нас успокаивать. Но мне уже было всё равно. Вечер был испорчен, ребро сломано. Они нас затащили в машину, куда-то повезли. Я настойчиво просил остановить, чтобы выйти. В итоге – машина остановилась. Я вышел. Пьяный пошел по ночному городу. В моем портмоне осталось 30 рублей. Даже на такси не хватало. «Сегодня Одиссей встретился с Циклопом»
Потом я упал на асфальт.
Потом была милицейская машина, которая увезла меня домой.
Я тихо запиваюсь, давая волю своим грязным привычкам. Почему я это делаю? Потому что тянет. Потому что, когда что-то хочется изменить, а изменить ничего нельзя, приходится меняться самому. Отрываться от земли и лететь. Лететь сквозь облака равнодушия, сквозь тучи унижений, сквозь безденежье, нищету и богатство. Лететь сквозь, лететь вопреки, лететь потому что. Я тихо запиваюсь. Я отдаю себе в этом отчет.
Если это покажется вам смешным, пожалуйста, смейтесь. Но поищите, найдите внутри у себя протест. Такой или другой, так или иначе, он у вас есть. Я умоляю вас, вытащите его из себя. Ваше сердце на ладони будет биться свободным.
Самое главное перестать врать самому себе. Сам себе скажешь – НЕТ, и будет лучше, будет чище, будет свежее, будет ярче. По-честному. Как в детской сказке – никто, ни кому не врет, никогда. Никогда-никогда. Все PR-щики, заказные журналисты и редактора, нечестные миллионеры и милиционеры, аферисты и мошенники сразу умрут с голода, но это будет честно. И я так хочу.
Я брошу пить, когда в нашей стране всё будет по-честному. Что вы смеетесь? Правда, брошу. Если будет по-честному. Если всем будет даваться по заслугам, все будут отвечать за проступки – это же какая страна у нас с вами получится! Великая! Не такая как сейчас – сплошь лишь видимость. А по-настоящему. Давайте сделаем ее такой, бросим пить и сделаем. Вы скажете – а я не пью. А я что пью что ли? Пью? Нет. Я окунаюсь, ныряю в Великое море небытия, Великое море истины. Я рискую. Я совершаю поступок, я - Одиссей. Вот так.
Это моя маленькая смерть. Сотня, две, три моих маленьких смертей в моей маленькой жизни. Важно не утонуть, не утопиться в Великом море истины. Не захлебнуться в собственной блевотине. И не надо попадаться в милицию. Когда видишь перед собой воронок, лучше не двигайся, не ерепенься, не беги, держи себя в руках. А если уж тебя посадили в машину, найди повод, чтобы тебя отпустили. Постарайся, поищи в кошельке.
Меня забрали менты. Довезли до дома, как полагается. Сказали на прощанье: «Больше не ходите один в таком виде» Я говорю: «Конечно, не буду. Спасибо, что довезли» Пришел домой, проверил портфель. Вот оно! Они у меня, суки, диктофон забрали, сперли, конфисковали. Я по карманам, искать мобильный телефон, звонить куда-нибудь, чтобы ловили их, ментов позорных, позорящих ряды внутренних дел области. А мобильного тоже нету. Вот так вот моя милиция меня бережет. Мобильный тысяч на семь рублей, и диктофон – тысячи две с половиной. Как мне любить мою милицию после этого? Если жить в нашей стране по-честному, в милиции некому будет работать.
Я тихо запиваюсь, давая волю своим грязным привычкам. И сколько нас таких одиноких по городу, по стране ходит? У которых менты позорные забирают мобильные телефоны. И ничего не докажешь, потому что ты был пьян, потому что ты искал свою маленькую смерть. А потерял семь тысяч за телефон и две с половиной за диктофон. Плюс тысячу пропил. Итого, десять с половиной тысяч обошлась мне моя маленькая смерть. Слишком дорого.
P.S. Что характерно, из портмоне забрали последние 30 рублей. Не побрезговали. Моя милиция. Мой старый, казалось мне, друг сломал мне ребро.
2006 год
- 13.02.2017